Античные греки и древние иранцы были не такими уж далёкими народами, и в чём-то очень походили друг на друга – вероятно у них ещё сохранялось ощущение былого арийского единства. В эпоху заката эллинизма они, возглавляемые понтийским царём Митридатом VI Евпатором, совместно боролись с экспансией Рима.
читать дальшеЭллинизм - плод евразийской идеи?
Представьте, что вы участвуете в археологических раскопках в Южном Таджикистане, на земле Древней Бактрии. Жаркое солнце, раскалённый песок и глина, и вдруг вы находите удивительные терракотовые фигурки - с изображением дельфинов, нимф, рыбок с бирюзовыми глазами. Откуда здесь появились морские мотивы? Но всё очень просто - в античные времена тут долгое время властвовали греко-македонские завоеватели. После покорения Передней и Средней Азии Александром Великим произошёл процесс слияния двух культур: западной (греко-македонской) и восточной (персидско-бактрийской). Удачный и плодотворный синтез породил на Востоке целую эпоху, длившуюся почти 300 лет, и сказавшуюся пышным расцветом. Историки этот период назвали эллинизмом.
Античные греки и древние иранцы были не такими уж далёкими народами и в чём-то очень походили друг на друга - вероятно у них ещё сохранялось ощущение арийского единства. В эпоху заката эллинизма они, возглавляемые понтийским царём Митридатом VI Евпатором, совместно боролись с экспансией Рима.
Со временем единство арийского Запада и арийского Востока было утеряно и Европа окончательно отделилась от Азии. Но возможно былое Единство может быть частично реанимировано в рамках евразийской идеи?
***
ЗАКЛЯТЫЙ ВРАГ РИМА
Они уже близко. Шум битвы и яростные крики слышны даже здесь - в отдаленных покоях дворца на Акрополе. Не пройдет и часа, как стены крепости падут, а отряд наемников-галатов будет смят и растерзан мятежной толпой. Лишь чужеземцы сохранили верность Митридату, покинутому всеми. Жены, родичи, сыновья - одних он уничтожил, другие предпочли изъявить покорность Риму. Только любимец, царевич Фарнак, которому понтийский владыка завещал царство, оставался с отцом. И вот, возглавив бунт, сын прогнал парламентеров, присланных для переговоров. Примирение невозможно, исход один - позорный плен великого царя, постыдный марш по улицам Вечного города с цепями на шее в триумфальной процессии победоносного Помпея.
Митридат VI Евпатор, царь Понтийский, опустил тяжелые веки и откинулся на спинку трона. Он был похож на стареющего льва - гордой посадкой крупной головы, седой гривой волнистых волос, прямым взглядом немигающих глаз, наводивших ужас на приближенных. Он сделал все, что мог. Долгие годы отданы единственной цели - борьбе с ненавистным Римом, и вот - проиграл. Три войны, множество битв, побед и поражений, триумфов и потерь - вся жизнь проходила перед мысленным взором владыки в этот последний час...
Шумели и гомонили ряды солдат, выстроенных для битвы. Казалось, над широкой равниной загорается новый восход, так сияли богато изукрашенные доспехи, дорогое оружие с вделанными в ножны и рукояти драгоценными камнями, по-восточному пестрые и яркие одежды приближенных и простых воинов. Стотысячная армия Митридата готовилась к битве. Напротив однообразными суровыми рядами выстроились легионы противника. Их возглавлял консул Луций Лициний Лукулл, опытный полководец Римской республики.
Главную надежду царь возлагал на мощную конницу, набранную у подвластных ему многочисленных варварских племен. К тому же, у римлян было всего лишь тридцать тысяч пехотинцев и две с половиной тысячи всадников. Митридат верил в победу - теперь-то он раздавит ненавистных латинян, растопчет их отряды копытами орды полудиких конников! Евпатор отдал приказ к наступлению. Огромная толпа людей, колыхнувшись, нестройными отрядами тронулась на врага.
В когортах римлян тоже стало заметно движение: вздвоив ряды, легионы, переходя с шага на бег, ринулись вперед. Они спешили скорее столкнуться с неприятелем: варварские лучники стреляют метко, зато в рукопашном бою легионерам не было равных.
Зная это, Митридат подал сигнал своей кавалерии - в атаку! И густая масса всадников в блистающих доспехах потекла с холма навстречу отрядам Лукулла, словно расплавленная медь. С возвышения царь видел, как сияющая лавина конницы врезалась в ряды противника, смяла и опрокинула передние шеренги римлян. Хваленые легионеры гибли под рубящими ударами длинных мечей всадников и копытами коней.
- И что они смогут с их короткими мечами, больше похожими на кинжалы? - усмехнулся Митридат, внимательным взором вбирая в себя картину разворачивающегося сражения.
Всюду его воины теснили малочисленного врага, римляне сбились в каре, и исход битвы уже не вызывал сомнения. Он победил, наконец-то боги даровали ему свою благосклонность! И царь Понта хлопнул в ладоши - вина! Угодливо склонившись, раб подал тяжелый золотой фиал, наполненный темным и ароматным хиосским вином. Митридат жадно осушил чашу. Отняв ее от губ, вновь взглянул на поле битвы. Чаша со звоном покатилась по земле:
- Что это, о великая Мать Богов?!
Немногочисленная тяжёлая кавалерия римлян ударила во фланги отрядов Евпатора, а легионы, перестроив ряды, дружно наседали на противника. Огромное войско варваров вдруг стало рассыпаться, редеть и все быстрее отступать перед жалкой горсткой солдат Лукулла! Сам консул, потерявший в битве шлем, с оторванным наплечником и рассеченным лбом, кричал что-то, воздев над головой меч. Один из свитских робко кашлянул, привлекая внимание государя:
- Великий царь, время ехать. С минуты на минуту здесь могут оказаться отряды римской конницы.
Митридат покрасневшими глазами посмотрел на прислужника. Плечи царя согнулись, словно под тяжестью страшной ноши, черты лица заострились - он разом состарился на десяток лет. Еще раз бросив взгляд на поле, где солдаты Лукулла довершали разгром его еще час назад гордого воинства, Евпатор хлестнул плетью скакуна. Небольшая свита тронулась вслед за ним.
- Митридат! Клянусь самим Юпитером, что это царь Понта! - надрывался в крике одноглазый ветеран, указывая дротиком в сторону кавалькады, несущейся мимо.
- Где? Публий, задери тебя шакал, да ведь за голову Митридата назначена огромная награда! В погоню, мы вернемся в Рим богачами! - и дюжина всадников одной из римской турмы бросилась вдогонку за беглецами.
Расстояние неумолимо сокращалось, улюлюканье преследователей становилось все громче, казалось, руки врагов уже хватают в пурпурный плащ царя, рвут с головы драгоценную диадему...
Всех спас старый Вокон, казначей владыки. Рванув череcседельную суму, он рассек ее острым кинжалом, и в дорожную пыль хлынул поток золота: монеты прыгали, кувыркались, маня своим блеском жадных до добычи вражеских солдат. Спешившись, римляне предпочли призрачной награде за ускользающего понтийского царя полновесные золотым, лежащие под ногами.
...Легкая усмешка тронула губы Митридата. Не его вина, что небожители даровали победу врагам. Он сделал все, что мог, сражался до последнего, и уйдет несломленным - не видать римлянам Евпатора Понтийского в позорных оковах рабства!
Одиночество царя нарушили робкие шаги. Он повернул голову - у порога тронного зала стояли две заплаканные девушки, теребя пальцами концы пышных кос - дочери! Все предали, все изменили, лишь они остались с отцом.
Царь взял в руки лежавший на коленях драгоценный меч и отвернул рукоятку. Открылась полость, и в подставленную ладонь правителя скатились белые крупинки. Придвинув чашу с вином, стоящую на столике, Митридат всыпал туда яд, размешав зелье кинжалом.
- Я умру легко, если хотите, можете отпить. Но неволить вас не хочу - выбирайте судьбу, дети мои.
Старшая, стройная и высокая, кивнула головой:
- Я готова, отец! Не хочу стать добычей римлян. - И царь плеснул напиток в ее кубок.
Младшая, закрыв лицо ладонями, всхлипнула, но, овладев собой, подняла синие глаза:
- Уйду с вами. Дочь владыки не будет рабыней! - Евпатор и ей налил отраву в глиняный килик.
Девушки пригубили питье и тихо опустились на пол, выронив чаши.
- Да, знаток ядов приготовил для себя наилучший, - улыбнулся царь, поднося фиал ко рту. Он выпил и ждал конца. Томительно тянулось время, крики мятежников становились все громче, а смерть медлила. Затрещав, погас светильник, в котором иссякло масло. Внезапно послышались чьи-то тяжелые шаги. Громкий стук в дверь вывел Митридата из забытья. Под напором толчков створки распахнулись, на пороге предстал начальник наемников-галатов Битоит. Панцирь его был измят, обрызган кровью, волосы варварского предводителя слиплись от пота.
- Господин, мы не можем больше удерживать восставших! Вот-вот падут стены твердыни, и мятежники ворвутся в цитадель!
Евпатор молча кивнул, глядя куда-то вдаль. Затем перевел взгляд на галатского вождя:
- Битоит, ты всегда был отважным воином и верным защитником. Сможешь ли оказать последнюю услугу своему владыке?
Варвар почтительно склонился перед царем:
- Все, что прикажешь, великий царь!
- Рази! - Протянул ему меч Митридат. - Сам не смогу, а яд, принятый мною, не подействовал. Окажи последнюю услугу - не дай попасть в руки врагов живым!
Галл молча принял в руки драгоценный клинок. Глаза его увлажнились, но рука была тверда...
Час спустя Акрополь пал, и торжествующий сын Митридата, ворвался в покои дворца с криком:
- Где царь, куда он укрылся?
Один из рабов, низко склонившись, молча указал рукой на высокие створки дверей. Вбежав в парадный зал, Фарнак застыл, пораженный.
На троне, склонив голову к плечу увенчанную диадемой голову, сидел Митридат Евпатор, а перед телом монарха, преклонив колени и припав к безжизненной руке, рыдал неустрашимый Битоит.
ДОСЬЕ:
Митридат VI Евпатор, потомок персидских царей из династии Ахеменидов, с одной стороны, и эллинистических царей Сирии Селевкидов - с другой, родился около 132 года до н. э. Он взошел на трон ребенком - едва достигнув 11 лет. Десятилетие спустя юный правитель сумел стать видной фигурой на политической арене своего времени.
Человек необъятного властолюбия, кипучей энергии, умный, жестокий, коварный и хитрый, Митридат был пытливым ученым, искусным дипломатом, полиглотом, владевшим более чем 20 языками, умелым стратегом и тактиком. В его характере причудливо переплетались варварская деспотичность и эллинская образованность.
В наследство Евпатору досталось небольшое захолустное царство Понт, расположенное на северном побережье Малой Азии. Проявив незаурядную энергию и талант политика, молодой владыка подчинил себе окружающие страны - обширные области в Малой Азии, на Кавказе и в Северном Причерноморье - и сделал Черное море внутренним морем своей державы. Понт стал сильнейшим государством на эллинистическом Востоке, а сам Митридат прослыл одним из самых могущественных царей античного мира.
Присоединение новых владений привело Евпатора к неизбежному столкновению с растущей Римской республикой, стремящейся к расширению своих территорий. Царь превратился в главного врага и опасного соперника Рима.
Борьба растянулась на долгие годы, сорок лет Митридат сопротивлялся Риму. Проведенные царем войны - Первая (88-85 годы до н.э.), Вторая (83-82 годы до н. э.) и Третья (74-63 годы до н. э.) - переполнены славными походами и сражениями, блестящими подвигами и кровавой резней, примерами воинской доблести и подлого предательства. В ходе этой борьбы Митридата предавали сыновья и жены, соратники и друзья. Сам же царь до конца своих дней оставался заклятым врагом Вечного города.
Попав в безвыходное положение, осажденный собственным сыном Фарнаком, перешедшим на сторону Рима, в столице своего царства Пантикапее (нынешняя Керчь) Митридат принял решение выпить яд. Но хитрый и коварный властитель всю жизнь опасался отравления и постоянно принимал в малых дозах яды и противоядия. В трагическую минуту, пожелав умереть, царь по злой насмешке судьбы, не сумел сделать этого, приучив свой организм противостоять зельям. Тогда он попросил помощи у начальника наемников Битоита, и галат исполнил просьбу правителя, не пожелавшего достаться живым в руки врагов.
Римляне так ненавидели и боялись Митридата, что известие о его смерти вызвало в городе бурное ликование. По предложению Цицерона в Риме по случаю этого события были объявлены десятидневные благодарственные молебны, празднества и игры. Отныне ничто не могло помешать римлянам прочно утвердить свое владычество на Ближнем Востоке.
читать дальшеЭллинизм - плод евразийской идеи?
Представьте, что вы участвуете в археологических раскопках в Южном Таджикистане, на земле Древней Бактрии. Жаркое солнце, раскалённый песок и глина, и вдруг вы находите удивительные терракотовые фигурки - с изображением дельфинов, нимф, рыбок с бирюзовыми глазами. Откуда здесь появились морские мотивы? Но всё очень просто - в античные времена тут долгое время властвовали греко-македонские завоеватели. После покорения Передней и Средней Азии Александром Великим произошёл процесс слияния двух культур: западной (греко-македонской) и восточной (персидско-бактрийской). Удачный и плодотворный синтез породил на Востоке целую эпоху, длившуюся почти 300 лет, и сказавшуюся пышным расцветом. Историки этот период назвали эллинизмом.
Античные греки и древние иранцы были не такими уж далёкими народами и в чём-то очень походили друг на друга - вероятно у них ещё сохранялось ощущение арийского единства. В эпоху заката эллинизма они, возглавляемые понтийским царём Митридатом VI Евпатором, совместно боролись с экспансией Рима.
Со временем единство арийского Запада и арийского Востока было утеряно и Европа окончательно отделилась от Азии. Но возможно былое Единство может быть частично реанимировано в рамках евразийской идеи?
***
ЗАКЛЯТЫЙ ВРАГ РИМА
Они уже близко. Шум битвы и яростные крики слышны даже здесь - в отдаленных покоях дворца на Акрополе. Не пройдет и часа, как стены крепости падут, а отряд наемников-галатов будет смят и растерзан мятежной толпой. Лишь чужеземцы сохранили верность Митридату, покинутому всеми. Жены, родичи, сыновья - одних он уничтожил, другие предпочли изъявить покорность Риму. Только любимец, царевич Фарнак, которому понтийский владыка завещал царство, оставался с отцом. И вот, возглавив бунт, сын прогнал парламентеров, присланных для переговоров. Примирение невозможно, исход один - позорный плен великого царя, постыдный марш по улицам Вечного города с цепями на шее в триумфальной процессии победоносного Помпея.
Митридат VI Евпатор, царь Понтийский, опустил тяжелые веки и откинулся на спинку трона. Он был похож на стареющего льва - гордой посадкой крупной головы, седой гривой волнистых волос, прямым взглядом немигающих глаз, наводивших ужас на приближенных. Он сделал все, что мог. Долгие годы отданы единственной цели - борьбе с ненавистным Римом, и вот - проиграл. Три войны, множество битв, побед и поражений, триумфов и потерь - вся жизнь проходила перед мысленным взором владыки в этот последний час...
***
Шумели и гомонили ряды солдат, выстроенных для битвы. Казалось, над широкой равниной загорается новый восход, так сияли богато изукрашенные доспехи, дорогое оружие с вделанными в ножны и рукояти драгоценными камнями, по-восточному пестрые и яркие одежды приближенных и простых воинов. Стотысячная армия Митридата готовилась к битве. Напротив однообразными суровыми рядами выстроились легионы противника. Их возглавлял консул Луций Лициний Лукулл, опытный полководец Римской республики.
Главную надежду царь возлагал на мощную конницу, набранную у подвластных ему многочисленных варварских племен. К тому же, у римлян было всего лишь тридцать тысяч пехотинцев и две с половиной тысячи всадников. Митридат верил в победу - теперь-то он раздавит ненавистных латинян, растопчет их отряды копытами орды полудиких конников! Евпатор отдал приказ к наступлению. Огромная толпа людей, колыхнувшись, нестройными отрядами тронулась на врага.
В когортах римлян тоже стало заметно движение: вздвоив ряды, легионы, переходя с шага на бег, ринулись вперед. Они спешили скорее столкнуться с неприятелем: варварские лучники стреляют метко, зато в рукопашном бою легионерам не было равных.
Зная это, Митридат подал сигнал своей кавалерии - в атаку! И густая масса всадников в блистающих доспехах потекла с холма навстречу отрядам Лукулла, словно расплавленная медь. С возвышения царь видел, как сияющая лавина конницы врезалась в ряды противника, смяла и опрокинула передние шеренги римлян. Хваленые легионеры гибли под рубящими ударами длинных мечей всадников и копытами коней.
- И что они смогут с их короткими мечами, больше похожими на кинжалы? - усмехнулся Митридат, внимательным взором вбирая в себя картину разворачивающегося сражения.
Всюду его воины теснили малочисленного врага, римляне сбились в каре, и исход битвы уже не вызывал сомнения. Он победил, наконец-то боги даровали ему свою благосклонность! И царь Понта хлопнул в ладоши - вина! Угодливо склонившись, раб подал тяжелый золотой фиал, наполненный темным и ароматным хиосским вином. Митридат жадно осушил чашу. Отняв ее от губ, вновь взглянул на поле битвы. Чаша со звоном покатилась по земле:
- Что это, о великая Мать Богов?!
Немногочисленная тяжёлая кавалерия римлян ударила во фланги отрядов Евпатора, а легионы, перестроив ряды, дружно наседали на противника. Огромное войско варваров вдруг стало рассыпаться, редеть и все быстрее отступать перед жалкой горсткой солдат Лукулла! Сам консул, потерявший в битве шлем, с оторванным наплечником и рассеченным лбом, кричал что-то, воздев над головой меч. Один из свитских робко кашлянул, привлекая внимание государя:
- Великий царь, время ехать. С минуты на минуту здесь могут оказаться отряды римской конницы.
Митридат покрасневшими глазами посмотрел на прислужника. Плечи царя согнулись, словно под тяжестью страшной ноши, черты лица заострились - он разом состарился на десяток лет. Еще раз бросив взгляд на поле, где солдаты Лукулла довершали разгром его еще час назад гордого воинства, Евпатор хлестнул плетью скакуна. Небольшая свита тронулась вслед за ним.
- Митридат! Клянусь самим Юпитером, что это царь Понта! - надрывался в крике одноглазый ветеран, указывая дротиком в сторону кавалькады, несущейся мимо.
- Где? Публий, задери тебя шакал, да ведь за голову Митридата назначена огромная награда! В погоню, мы вернемся в Рим богачами! - и дюжина всадников одной из римской турмы бросилась вдогонку за беглецами.
Расстояние неумолимо сокращалось, улюлюканье преследователей становилось все громче, казалось, руки врагов уже хватают в пурпурный плащ царя, рвут с головы драгоценную диадему...
Всех спас старый Вокон, казначей владыки. Рванув череcседельную суму, он рассек ее острым кинжалом, и в дорожную пыль хлынул поток золота: монеты прыгали, кувыркались, маня своим блеском жадных до добычи вражеских солдат. Спешившись, римляне предпочли призрачной награде за ускользающего понтийского царя полновесные золотым, лежащие под ногами.
...Легкая усмешка тронула губы Митридата. Не его вина, что небожители даровали победу врагам. Он сделал все, что мог, сражался до последнего, и уйдет несломленным - не видать римлянам Евпатора Понтийского в позорных оковах рабства!
Одиночество царя нарушили робкие шаги. Он повернул голову - у порога тронного зала стояли две заплаканные девушки, теребя пальцами концы пышных кос - дочери! Все предали, все изменили, лишь они остались с отцом.
Царь взял в руки лежавший на коленях драгоценный меч и отвернул рукоятку. Открылась полость, и в подставленную ладонь правителя скатились белые крупинки. Придвинув чашу с вином, стоящую на столике, Митридат всыпал туда яд, размешав зелье кинжалом.
- Я умру легко, если хотите, можете отпить. Но неволить вас не хочу - выбирайте судьбу, дети мои.
Старшая, стройная и высокая, кивнула головой:
- Я готова, отец! Не хочу стать добычей римлян. - И царь плеснул напиток в ее кубок.
Младшая, закрыв лицо ладонями, всхлипнула, но, овладев собой, подняла синие глаза:
- Уйду с вами. Дочь владыки не будет рабыней! - Евпатор и ей налил отраву в глиняный килик.
Девушки пригубили питье и тихо опустились на пол, выронив чаши.
- Да, знаток ядов приготовил для себя наилучший, - улыбнулся царь, поднося фиал ко рту. Он выпил и ждал конца. Томительно тянулось время, крики мятежников становились все громче, а смерть медлила. Затрещав, погас светильник, в котором иссякло масло. Внезапно послышались чьи-то тяжелые шаги. Громкий стук в дверь вывел Митридата из забытья. Под напором толчков створки распахнулись, на пороге предстал начальник наемников-галатов Битоит. Панцирь его был измят, обрызган кровью, волосы варварского предводителя слиплись от пота.
- Господин, мы не можем больше удерживать восставших! Вот-вот падут стены твердыни, и мятежники ворвутся в цитадель!
Евпатор молча кивнул, глядя куда-то вдаль. Затем перевел взгляд на галатского вождя:
- Битоит, ты всегда был отважным воином и верным защитником. Сможешь ли оказать последнюю услугу своему владыке?
Варвар почтительно склонился перед царем:
- Все, что прикажешь, великий царь!
- Рази! - Протянул ему меч Митридат. - Сам не смогу, а яд, принятый мною, не подействовал. Окажи последнюю услугу - не дай попасть в руки врагов живым!
Галл молча принял в руки драгоценный клинок. Глаза его увлажнились, но рука была тверда...
Час спустя Акрополь пал, и торжествующий сын Митридата, ворвался в покои дворца с криком:
- Где царь, куда он укрылся?
Один из рабов, низко склонившись, молча указал рукой на высокие створки дверей. Вбежав в парадный зал, Фарнак застыл, пораженный.
На троне, склонив голову к плечу увенчанную диадемой голову, сидел Митридат Евпатор, а перед телом монарха, преклонив колени и припав к безжизненной руке, рыдал неустрашимый Битоит.
ДОСЬЕ:
Митридат VI Евпатор, потомок персидских царей из династии Ахеменидов, с одной стороны, и эллинистических царей Сирии Селевкидов - с другой, родился около 132 года до н. э. Он взошел на трон ребенком - едва достигнув 11 лет. Десятилетие спустя юный правитель сумел стать видной фигурой на политической арене своего времени.
Человек необъятного властолюбия, кипучей энергии, умный, жестокий, коварный и хитрый, Митридат был пытливым ученым, искусным дипломатом, полиглотом, владевшим более чем 20 языками, умелым стратегом и тактиком. В его характере причудливо переплетались варварская деспотичность и эллинская образованность.
В наследство Евпатору досталось небольшое захолустное царство Понт, расположенное на северном побережье Малой Азии. Проявив незаурядную энергию и талант политика, молодой владыка подчинил себе окружающие страны - обширные области в Малой Азии, на Кавказе и в Северном Причерноморье - и сделал Черное море внутренним морем своей державы. Понт стал сильнейшим государством на эллинистическом Востоке, а сам Митридат прослыл одним из самых могущественных царей античного мира.
Присоединение новых владений привело Евпатора к неизбежному столкновению с растущей Римской республикой, стремящейся к расширению своих территорий. Царь превратился в главного врага и опасного соперника Рима.
Борьба растянулась на долгие годы, сорок лет Митридат сопротивлялся Риму. Проведенные царем войны - Первая (88-85 годы до н.э.), Вторая (83-82 годы до н. э.) и Третья (74-63 годы до н. э.) - переполнены славными походами и сражениями, блестящими подвигами и кровавой резней, примерами воинской доблести и подлого предательства. В ходе этой борьбы Митридата предавали сыновья и жены, соратники и друзья. Сам же царь до конца своих дней оставался заклятым врагом Вечного города.
Попав в безвыходное положение, осажденный собственным сыном Фарнаком, перешедшим на сторону Рима, в столице своего царства Пантикапее (нынешняя Керчь) Митридат принял решение выпить яд. Но хитрый и коварный властитель всю жизнь опасался отравления и постоянно принимал в малых дозах яды и противоядия. В трагическую минуту, пожелав умереть, царь по злой насмешке судьбы, не сумел сделать этого, приучив свой организм противостоять зельям. Тогда он попросил помощи у начальника наемников Битоита, и галат исполнил просьбу правителя, не пожелавшего достаться живым в руки врагов.
Римляне так ненавидели и боялись Митридата, что известие о его смерти вызвало в городе бурное ликование. По предложению Цицерона в Риме по случаю этого события были объявлены десятидневные благодарственные молебны, празднества и игры. Отныне ничто не могло помешать римлянам прочно утвердить свое владычество на Ближнем Востоке.
-
-
16.05.2007 в 23:09и за инфу спасибо, познавательно. единственное удивило: у них ещё сохранялось ощущение арийского единства - мне казалось (отчего-то сложилось такое впечатление, возможно, ничем не подкрепленное, кроме как упоминанием об арийских корнях царя Пора, но...), что арийские корни были скорее в индусах ,нежели в персах или эллинах..?
-
-
16.05.2007 в 23:53Персы - это оседлые потомки арйцев, которые пришли в Иран около 15-16 века до н.э. Само слово "арии" связано этимологией с названием государства Иран (современное название бывшей Персии). Кстати, по некоторым гипотезам к арийцам принадлежали племена пеласги, которые жили (еще до этрусков) на Аппенинском и Балканском полуостровах, а также на островах Эгейского моря, Крите, и западном побережье Малой Азии.